айкидоФедерация Айкидо Поморья

Основатель айкидо Морихей УесибаАйки нельзя исчерпать словами, написанными или произнесёнными. Не занимаясь пустой болтовней, пойми всё на практике.

Морихей Уэсиба

«Боевые искусства учат не драться – они учат общению». Как преподают айкидо в Архангельске

Артем Степин встретился с инструктором айкидо Иваном Бондаренко из Архангельска и узнал, как из баяниста, токаря и социолога получился преподаватель боевых искусств.

Два с половиной года назад мы с женой решили, что мальчику шести лет требуется не только интеллектуальное, но и физическое развитие, и привели его в зал айкидо. Айкидо я выбрал, поскольку не хотел, чтобы ребенка сильно били, к тому же этот вид единоборств казался мне интересным и красивым.

Я встретился с нашим детским инструктором Иваном Бондаренко (30 лет, II дан такемусу) и поговорил с ним о призвании, коммерции в восточных единоборствах, детях и доброте.

– У меня айкидо с детства ассоциируется со Стивеном Сигалом. Вы смотрели его фильмы?

— Да, конечно же смотрел. То, что он делает в кино, все-таки отличается от традиционного айкидо, это более уличный вариант. Но айкидо такое есть, по нему проводятся соревнования. В принципе, мы изучаем то же самое, только немного с другим аспектом. На дворе XXI век. Если каждый станет, защищаясь, делать то, что Сигал делает в фильмах, будет ужас.

Хотя, я думаю, благодаря Сигалу многие начали пробовать айкидо. Если говорить о фильмах, они мне почему нравились: во-первых, это техника; во-вторых, нет каких-то взрывов. Человек просто пришел, бам, бам, бам, победил.

– Чем вы занимались в детстве до айкидо?

— Все свое детство я пытался сделать так, чтобы мама была мной довольна. Поэтому до айкидо я занимался в музыкальной школе по классу баяна. Мне не хватило чуть-чуть, чтобы ее закончить, я достаточно хорошо играл. Еще рисованием. В общем, занимался тем, что не огорчало маму.

Потом я сказал: можно, я не буду заниматься в музыкальной школе, а попробую что-то    для себя? Наверное, это было классе в восьмом. Многие, может быть, думают, что если кто-то    занимается единоборствами, они были озорниками в детстве. Нет, я был очень приличным ребенком.

– А учились хорошо?

— Учился я отвратительно. Я всегда к этому относился так: конечно, хорошо, если человек во всем талантливый, но вот я нашел свой талант в айкидо. Учился в двух школах, из одной меня выгнали за то, что подрался. Это был единственный случай, когда я себя так плохо вел. А во всех остальных моментах я был очень хороший ребенок. Средние отметки у меня в аттестате три-четыре, но была пятерка по биологии.

Еще по иронии судьбы получилось так, что учительница математики моего папы учила и меня. Я своего папу считаю умнейшим человеком: он закончил институт с красным дипломом и собирался поступать в аспирантуру, но не пошел, потому что родился я. Он был отличником, и мне постоянно приходилось слушать, как папа хорошо учился, а я…

– Айкидо – это довольно нестандартный выбор. Как вы его сделали?

— У меня была одна очень серьезная мотивация на тот момент: я хотел чем-то    заняться, но не хотел, чтобы это было больно. Смотрел разные секции, бокс, например. Мне казалось, что это интересно, но неоправданно больно. Когда увидел объявление об айкидо, пришел посмотреть и отметил для себя: обучают хорошим, действенным техникам – и это не больно. Все аккуратно, спокойно, такая манера тренировок мне была близка, и я сразу же решил, что хочу заниматься здесь.

Я занимаюсь айкидо уже 16 лет и до сих пор считаю его очень эффективным боевым искусством и в то же время достаточно гуманным. У меня много знакомых в различных федерациях, но так, как они друг друга колотят… Мне это не близко.

– Кто вы по образованию?

— Когда вы начнете складывать картину из того, что я рассказываю, получится, что я вообще человек, у которого нет какой-то одной… вот знаете, когда люди учатся чему-то целенаправленно. Я по специальности социолог, преподаватель социологии. Поначалу было вообще непонятно, что я такое изучаю. Я пришел опять же для того, чтобы не расстроить маму. Она сказала: у тебя должно быть высшее образование. Я пошел и поступил в институт. Потом к 4-5-му курсу уже какая-то картина в голове сложилась. Представил, где могу себя видеть, и это все мне не подошло.

Когда учился в институте, постоянно уезжал на сборы, на семинары. Меня все спрашивали: зачем ты учишься здесь, иди на физкультуру. Но я смотрел на это с точки зрения интеллекта, поведения людей. На кафедре физкультуры мне было как-то    неуютно.

А перед институтом я закончил училище по профессии токарь-универсал. Работал на заводе, пытался этим зарабатывать. Не получилось.

– У вас второй дан. Что это такое?

— Если мы возьмем разрядную систему: юношеские разряды, кандидат в мастера спорта, мастер спорта, – все, что до первого дана, это ученические степени. По-моему, даже хотели выдавать корочки, что второй дан приравнивается к кандидату в мастера спорта, а третий дан – к мастеру спорта. Не знаю, вступило это в силу или нет.

На самом деле, защищать дан очень тяжело. Многие думают, что раз нет соревнований, это просто, но когда сдаешь экзамен и тебя начинают гонять… На соревнованиях ты идешь постепенно, увеличивая обороты. Тут приходишь – и задается высокий темп, ты его должен держать, может быть, минут 40, может, чуть больше. А если не выдерживаешь – все.

– А я читал, что надо эссе или статью писать.

— Есть различные направления айкидо, у них разные требования. Да, где-то    надо писать, сдавать теоретические экзамены. У нас важно, чтобы человек показал знание техники и ее понимание.

– Что это за направление – такемусу айкидо?

— Такемусу – это направление, в котором сохранено айкидо основателя. Пожалуй, только в такемусу замечательно преподается и меч, и джо (короткая палка – прим. Sports.ru). У нас очень хороший куратор, шихан Ульф Эвенас. Раньше отдельно присваивали даны по тайджитсу, технике без оружия, и по оружию. Так вот он единственный, кто имеет пятый дан по букиваза, технике с оружием. В нашем айкидо сохранена техника основателя, это одно из самых, что ли, системных айкидо.

Другие направления тоже замечательные, но там люди начинают кружиться, бегать, прыгать, делать какие-то большие круговые движения. Такемусу айкидо очень сбалансированное, все движения четкие, короткие, техника очень короткая. Для меня это, пожалуй, то айкидо, которого сейчас мало.

Люди критикуют айкидо за то, что один подходит, делает движение, а другой выполняет нереальное падение. В принципе, я их понимаю. Такемусу – это в корне другое айкидо. Нельзя бросить человека, если ты не прикладываешь определенное усилие. Говорят, в айкидо не надо применять силу – надо! Как человек будет делать технику, если не прикладывает физическую силу? Это невозможно.

– Насколько я понимаю, в такемусу нет соревнований. В единоборствах важно наличие состязательного элемента?

— Ну, в других направлениях айкидо есть соревнования. Это происходит следующим образом: встают два человека, один отворачивается, второму показывают форму атаки. Первый поворачивается и не знает, какая будет атака: удар, захват или еще что-то    . Идет атака, первый должен защищаться. Сидит судейская комиссия, которая оценивает правильность, эффективность, красоту движений.

А так это идет от основателя, поэтому нет соревнований. Потому что взгляд, понимание немного другое. В айкидо, допустим, нет атакующего – есть партнер, с которым мы тренируемся. Сама система – это не разрушение, а скорее объединение. Это мировоззрение, этот взгляд отразился на айкидо.

– Есть требования к человеку, который хочет заниматься айкидо? Нужны какие-то данные?

— Помимо желания, наверное, нет. Если человек, например, не умеет отжиматься – во время разминки он будет отжиматься. Физические данные приобретаются в процессе тренировки. Нет такого, что нужно подтянуться тридцать раз – и ты принят.

– Что собой представляет федерация айкидо Поморья?

— Я занимаюсь айкидо 16 лет, федерации, наверное, лет 20. На данный момент есть один действующий зал в Северодвинске, там ведет занятия мой тренер. И еще три зала в Архангельске: один в школе, два – в зданиях ДОСААФ. Причем мы всегда говорим, что это безусловная заслуга нашего руководителя. Когда тут все федерации начинают проходить аккредитацию, это невероятно сложно. В этот раз прошли аккредитацию только мы и, по-моему, федерация футбола. И мы гордимся тем, что у нас официальная организация.

– Сколько учеников у вас занимается?

— В детских группах человек 50-60. Взрослых сейчас мало, в общей сложности человек 50, идет какой-то спад. Может быть, это связано с тем, что появляется очень много возможностей проводить время, не знаю.

Из-за этого спада недавно пришлось закрыть группу одному из инструкторов федерации. Я больше чем уверен: это не из-за того, что он не профессионал. Он очень классный тренер. К тому же, изучение айкидо – это довольно сложно, многие не выдерживают. Ведь человек приходит, и ему надо сразу, зачем столько лет заниматься.

– Как проходят детские тренировки? Вы разрабатываете какой-то план?

— Да, существует план тренировок, которого должен придерживаться инструктор, чтобы правильно развивать детей. Если говорить по пунктам, сначала мы учим ребенка правильно падать и правильно страховаться, группироваться. Очень большой процент техник в айкидо – бросковые. Надо уметь правильно падать, иначе дальше обучать человека невозможно, будут травмы.

После этого обучаем правильной работе атаки: как брать захват, какое положение, что, как, почему. Затем объясняем, как правильно наносить удары. Создается определенная база: человек умеет падать, умеет брать захват и может ударить. После этого начинается отработка простейших техник. Самое важное – научить человека пониманию, что в любой технике взаимодействует все тело.

Сначала, допустим, мы учим какой-то простой захват, простое движение. Потом, когда он это поймет, прием усложнятся. Например, начинаем делать это с шагом. А дальше, когда он знает основы, идет наработка техники, которую ученик должен знать исходя из того времени, которое он тренируется.

Системность обучения всегда выручает. Если что-то    не так, ученик может состраховаться. У нас был случай: пришел ребенок из другой федерации, я скажу так, из ударной. Мы начали делать броски, человек не умел падать и сломал руку. На моей памяти это единственный случай, когда ребенок сломал руку у меня на тренировке. Порадовала адекватность родителей, которые не стали меня засуживать, хотя я тут и ответственный. Но это к вопросу о системности. Не научили там, человек приходит – перелом.

– У вас есть занятия с деревянным оружием. Что они собой представляют и зачем нужны?

— Меч – это инструмент для того, чтобы можно было отрабатывать определенные движения. Возьмем простейший пример, карате. Человека никогда сразу не поставят сразу бить со всей дури. Его подведут к макиваре и объяснят, как наносится удар. И он будет отрабатывать удар на макиваре, чтобы его поставить. Макивара служит инструментом для того, чтобы делать технику лучше. В айкидо это меч.

В каждом боевом искусстве есть разные виды оружия. В айкидо это в основном меч, боккен, и короткая палка, джо. Мне кажется, чтобы изучить и понять эту систему, нужно очень много времени. Сложно изучить даже один вид оружия. Не совсем понимаю людей, которые дают объявления о наборе в группы и пишут: 30 видов оружия, какие-то космические техники. Я занимаюсь 16 лет и только начинаю складывать эту мозаику с мечом и джо.

– Расскажите про детскую систему поясов. Я так понимаю, в айкидо их как таковых нет.

— Систему цветных поясов мы ввели совсем недавно. Вообще в айкидо нет поясов, только белый и черный. А когда человек сдает экзамены, вручаются дипломы официального образца, которые действительны во всем мире.

Но детям нужна мотивация, стимул, нужно поддерживать интерес. Поэтому я подошел к руководителю и мы приняли решение сделать детям цветные пояса. Это очень классно, пусть даже это такая корыстная цель – пояс. Но в этом же стремление. Кто-то приходит: все, я хочу этот пояс. Настроился и пошел.

Желтый пояс соответствует 9-му кю (ученическая степень – прим. Sports.ru), оранжевый – 8-му, зеленый – 7-му и так далее. Между экзаменами на кю есть экзамены на одну и две полоски следующего цвета, они сдаются дважды в год, в декабре и мае. Необходимо успешно выполнить техники защиты, на каждый кю и на каждую полоску они разные. Экзаменатор смотрит на знание техники в целом, уверенность выполнения, жесткость, концентрация сдающего, психологическую и физическую подготовку и тому подобное.

– Вы допускаете к тренировкам с шести лет, но при этом у вас разновозрастные группы, разброс по возрасту там приличный. Как это работает?

— Да, об этом до сих пор спорят и не могут прийти к однозначному выводу. Мы не делим по возрасту, и я могу объяснить, почему. Одно дело, когда встречаются два человека одного роста и комплекции, а другое – когда, допустим, маленький и большой. Пусть у маленького не получится прием: он начнет делать, а большой его схватит. Но никто же не отменял в изучении боевых искусств психологический фактор. Правильный тренер, я считаю, об этом должен думать.

Я преследую такую цель, чтобы маленький не боялся большого. Пусть он хотя бы схватит, подергает и будет крепко держать. Эти тренировки отложатся у него в голове и начнет формироваться психологический момент: даже если соперник крупнее – я не должен бояться. Ну какой интерес, что ты бросил такого же, как ты. А если подойдет большой, что ты будешь делать? Становится уже неуютно. И я считаю, что лучше создать вот эту неуютность на тренировке.

– Плата за обучение окупает хотя бы стоимость аренды залов? Насколько все это вообще экономически оправдано?

— Я могу сказать, не называя четких цифр: когда люди сдают деньги и мы оплачиваем аренду, у нас остаются деньги, чтобы ездить на семинары и повышать свою инструкторскую квалификацию и участвовать в семинарах местного уровня. Тем более сейчас, в условиях экономического кризиса, это серьезные суммы. Просто для примера: я в марте ездил в Санкт-Петербург и за два дня отдал 20 тысяч. Это мероприятие, проживание, дорога. Может быть, кто-то    скажет: ну, что это за деньги. Для меня это серьезная сумма.

– То есть вы фактически не зарабатываете?

— Нет, конечно, можно зарабатывать, если никуда не ездить, не повышать квалификацию и деньги эти класть в карман. Тогда будет круто. Но человек начнет деградировать в айкидо и в тренерской деятельности, ни к чему хорошему это не приведет.

Если говорить о коммерции и боевых искусствах, я не буду называть конкретных имен, но приведу вам пример. Человек приходит в федерацию. Для того, чтобы там заниматься, ему нужно купить специальное индивидуальное кимоно, которое разработала федерация, с кучей всяких пестрых нашивок. Кимоно стоит 5-6 тысяч. Потом, чтобы заниматься, с тебя постоянно берутся какие-то деньги. Я это вижу, для меня это непонятно. Я могу сравнивать арендную стоимость помещений в городе. Мы не поднимаем плату, потому что это будет не оправдано. Нам не поднимают – и мы не поднимаем.

Тогда я себя спрашиваю: почему абонемент стоит, например, 5 тысяч в месяц? Никогда не поверю в то, что человек придет и скажет: у меня дорогая аренда. Не может быть такая аренда, чтобы требовать 5 тысяч в месяц. Вот это называется зарабатывание денег.

К нам люди приходят и говорят: а нужно что-то    ? Мы говорим: вы можете первое время заниматься в обычных спортивных штанах и футболках. Мы не навязываем какие-то индивидуальные кимоно с нашивками. Это просто бред. Поэтому я горжусь тем, что мы делаем. И мы всегда честно говорим, что ведем себя достойно.

– Залы вы поддерживаете на эти же деньги?

— Да, конечно.

– Сложно найти место для зала?

— Сложно, нужно учитывать район. Есть свободные помещения на окраине города, но кто туда поедет?

А что касается ремонта, это, опять же, возвращение к разговору о зарабатывании денег: как только появляются какие-то свободные деньги, мы их вкладываем в залы. Первому залу в сентябре будет пять лет. То, как он выглядит сейчас, – это работа на протяжении пяти лет. Конечно, если бы было много денег, мы бы сразу заказали супер-ремонт. Со вторым залом сейчас происходит та же самая ситуация. Открыли зал – и делаем по чуть-чуть.

Когда у нас не было первого зала, не было частых тренировок. И тогда еще не было сына, мы часто проводили время с женой. По каким-то юридическим делам нужно было в ДОСААФ. Заходим, висит объявление: сдается помещение в аренду. Жена говорит: иди посмотри, вдруг нормальное. Там до этого находился магазин, продавали спецробы, строительное что-то    . Куча стен, стеллажей.

Я думаю: ну какой это зал. А жена говорит: смотри, а если стены снести, получится хороший зал? Так с ее подачи и пошло. Когда я начинаю немного зазнаваться, мол, я развиваю молодежь, продвигаю здоровый образ жизни, открыл зал, она на меня смотрит: что ты там открыл, а с кем ты был, кто тебе подсказал?

– Недавно шел мимо зала в ДОСААФ на Ломоносова. Там раньше висела ваша большая вывеска, а теперь весь фасад заняло кафе.

— Вытесняют. Видите, приходит человек и говорит: я, допустим, заплачу в два раза больше за это место. Мы бы заплатили в три раза больше, но не можем. Как бы это ни звучало, но все упирается в деньги. Мы стараемся делать все, чтобы сохранять айкидо. Но пришел человек, открыл кафе…

– Вы ведете тренировки с понедельника по субботу, взрослые группы в будни заканчивают в полдевятого-полдесятого вечера. Вы ведь еще работаете? Как построен ваш день?

— Основная моя работа – водитель, я занимаюсь грузоперевозками. Работаю водителем исключительно потому, что работа приносит хороший доход. А день начинается очень просто: просыпаюсь в семь утра, раньше можно было поспать подольше, а теперь веду сына в садик. Потом на работу, с работы – на тренировки. Повезло, что начальник – лояльный человек, он может отпустить чуть пораньше, чтобы я успел заехать домой, взять кимоно и приехать в зал. Свободный день один – воскресенье. Сын, получается, на неделе вообще мало меня видит, поэтому стараюсь быть с семьей.

Но если не заниматься айкидо, мне кажется, будет скучно. У меня много знакомых, которые работают на заводе с 8 до 17, они отработали, пришли домой, поели – потом или телевизор, или компьютер. Мне кажется, от этого можно сойти с ума. Хотя появляется больше времени для семьи. Но мне это интересно, поэтому у меня такой напряженный график.

– А вы планируете, что ваш сын будет заниматься айкидо?

— Нет, совершенно нет. Мне это непонятно. Года два назад к нам пришел мужчина из МВД, очень здоровый дяденька, у него две девочки. Девочки фору дадут любому мальчику, он им говорит: давай-давай, тренируйтесь. У меня с сыном такого нет. Когда он заходит ко мне в зал, то начинает плакать: что происходит, все дерутся. Ему нравится петь, танцевать, может быть, что-то    другое понравится. Я буду очень рад.

Мы с женой стараемся показать сыну, что жизнь может быть увлекательной и разносторонней, разговариваем на эту тему: папа после работы ходит на тренировки, мама занимается вот этим и вот этим, ей нравится вот это. Хотим его научить, что мир дает очень много возможностей. Он спрашивает: «зачем ты занимаешься айкидо?» Когда я занимаюсь айкидо, я чувствую, что развиваю свое тело. Если я развиваю свое тело – я здоров, понимаешь? «Понимаю, а обязательно заниматься айкидо?» Нет, есть очень много разных видов спорта. Стараюсь в разговоре подтолкнуть его к тому, что занятие чем-то    – это интересно.

Вообще я сейчас прихожу к тому, что боевые искусства учат не драться – они учат общению с людьми. В последнее время начинаю все больше осознавать, что вот эта открытость, которую ты получаешь, это спокойствие могут привести к тому, что человек начинает просто общаться.

– Бывали случаи, когда ребенок хочет заниматься, но у него не получается? Что делать в этом случае?

— В такой ситуации нужно терпение. Если быть нетерпеливым, человека не научить. Знаете, я придерживаюсь такого правила: не бывает плохих учеников – бывают плохие учителя. Кто-то говорит: «да он балбес, ничего не умеет, ничему не научится». Это не он балбес, а тренер балбес, не смог научить. А не смог почему? Не смог найти подход к ребенку.

Мне непонятно, когда люди говорят: «он ходил к вам два или три месяца и ничему не научился». Ну что значит ничему не научился. Ваш ребенок пришел, он не умел, например, правильно падать. Сейчас он умеет это делать? «Этого недостаточно, этого мало». А что вы хотели, чтобы он за три месяца стал супербойцом? Нужно время. «О, у него не получается прием!» Нужно время. Это совместная работа тренера и ученика.

Бывает, конечно, после тренировки выходишь и немного психуешь: ну как же объяснить, кажется, уже все рассказал-показал – не получается. Приходишь в следующий раз и снова начинаешь это делать.

– Вам приходилось отказываться от ученика?

— Был случай, когда я подошел к маме и сказал: извините, в группе происходит полный хаос. Как только ребенок заходит в зал, начинается чуть ли не бег по потолку. А другие дети смотрят и начинают повторять. В вопросе безопасности это плохо. Поэтому мне пришлось сказать, что я не готов тренировать.

Есть дети, которые балуются, но понимают, что нужно вовремя остановиться. В группе должна быть безопасная атмосфера. Бывает, приходят дети, по которым видно, что они росли избалованными, им все позволялось, они не понимают простого человеческого языка. С людьми, которые росли в такой обстановке, сложно сделать что-то    сейчас. Или, может быть, у меня опыт еще не тот.

Кстати, вы видели эту шумиху, когда тренер пнул ребенка?

– Да.

— И что вы думаете?

– Наверное, на тренировке могут быть жесткие моменты. Но человек хочет что-то    объяснить ребенку и пинает его. Для меня это дико.

— Я не знаю, чем все закончилось.

– Я читал, что тренер хотел уволиться, а родители просили остаться.

— Вот тоже такая очень интересная связь: тренер-ребенок-родители. Совершенно непонятное поведение родителей: нет, все хорошо, все в порядке.

Жесткий момент – это когда ты не трогаешь ребенка. Ребенок стоит в упоре лежа, ему тяжело, он не может. А ты ему говоришь: стой в упоре лежа. Потому что ты знаешь, что должен его развивать. Это жесткий момент. Но физическое воздействие…

Когда взрослые применяют физическую силу, они это делают потому, что не могут контролировать свои эмоции, это раз. А во-вторых, они на подсознательном уровне понимают, что это ребенок и он им ничего не сделает в ответ. Если бы ты находился в таком же эмоциональном состоянии, а перед тобой стоял здоровый дядя, ударил бы ты его или нет? Это просто слабость характера, я считаю.

С одной стороны, мне его жалко: вспылил, ударил. Но понять его нельзя. Я не понимаю.

– У вас бывали ситуации на улице, когда приходилось применять навыки?

— Мне кажется, у любого в жизни бывают такие ситуации. Многие спрашивают: работает айкидо или нет? Да, работает. Защититься я смог. Думаю, все зависит от опыта. Когда человек пытается навязать тебе свою агрессию и вызвать твою, а ты в ответ сохраняешь спокойное, открытое состояние ума, организма, он впадает в ступор.

Видел интервью Сергея Бадюка, он сказал правильную вещь: неважно, чем ты занимаешься и как ты хорошо умеешь драться, – ты не должен провоцировать эти ситуации. Зачем идти темным переулком? Иди там, где центральная дорога, где свет. Зачем идти там, где стоит пьяная компания? Ты можешь обойти другой улицей. Это отношение мне кажется очень правильным.

Я могу сказать такую суровую правдивую вещь: какой бы ни был мастер, если слишком много агрессивных или пьяных людей, – это сложно, это самое опасное, что может быть. Это улица. На соревнованиях есть правила, люди знают, чего ожидать. Есть план. На улице нет плана, там хаос. И ты не знаешь, что произойдет.

– К вам приходили представители других стилей, которые хотели выяснить, чье кунг-фу круче?

— Была такая ситуация. Пришел человек из другой федерации, а спор начался в интернете. Я увидел, что, скажем так, унижают айкидо. Умные люди говорят: не обращай внимания. Но я тренируюсь столько лет, а ты ничего не знаешь про это боевое искусство. Почему ты так пишешь? Мы начали обмениваться мнениями в интернете. Потом я пригласил его в зал и сказал: если ты думаешь, что айкидо – это ерунда, приходи, я тебе покажу, что это не так.

Присутствовали ученики, поэтому, конечно, мы не дрались. Мы с ним общались очень долго. Я аргументированно объяснил, что перед тем, как делать громкие заявления, нужно быть в этом уверенным. Мне было приятно, что в конце разговора человек понял, что нельзя унижать другие виды спорта или боевые искусства. Он уходил из зала и сказал: я был не прав. После этого написал в интернете, что ему очень понравилась наша встреча. Случай был, я рад, что он закончился хорошо. Кстати, теперь мы дружим, общаемся.

– Не было желания попробовать другие виды единоборств?

— Знаете, одно время я думал об этом, встречался с другом, инструктором из другой школы, мы обменивались опытом. Я пытался освоить винчун – и у меня не получается. Это замечательная система, которая мне нравится. Но мне сложно перестроиться. Есть люди, которые занимаются 10 лет одним, потом бросили, пошли заниматься другим. Я так не могу.

Я бы хотел попробовать парашютный спорт. На семинарах я познакомился с человеком, который помимо айкидо занимается парашютным спортом. Он так здорово рассказывает, что это целая наука, такие эмоции. Мне бы хотелось попробовать. Но страшно. Хотя, наверное, это очень интересно.

– Удается выделить время на какие-то другие увлечения?

— Наверное, это и мой плюс, и мой минус. Я отдаю все свое свободное время айкидо – и у меня нет свободного времени для чего-то    другого. Я понимаю, что это не очень хорошо. В наше время, чтобы, как это принято говорить, быть успешным человеком, нужно быть разносторонним человеком. Я стараюсь, читаю какие-то книги, в основном всякую фантастику, про самураев, про ниндзя.

Многие, конечно, говорят, что это дурдом, но мне нравится сериал «Воронины». Я не знаю, почему. Может быть, потому, что там показана обычная жизнь с какими-то сложными моментами, но они решаются с положительной стороны, по-доброму. Мне нравится, как там показана роль жены. Многие мужчины думают, что супруге очень легко заниматься домашними делами. Я посмотрел и подумал: да, это тяжело… Вот людям интересно будет почитать, что у инструктора айкидо любимый сериал – «Воронины».

Еще приходится смотреть «Сверхъестественное», потому что жена смотрит и говорит: это круто. Я очень сильно стараюсь понять этот сериал, пытаюсь впитать его. Но ничего не получается, там ужасы какие-то, привидения, я не люблю это. Мне нравится что-то    доброе.

– Ребенок сказал мне, что вы разрешили детям, которые не могут оплатить занятия, тренироваться бесплатно.

— Да, это правда. Я узнал, что один ребенок перестал ходить на тренировки из-за того, что у родителей нет денег. Конечно, это не очень приятно озвучивать. Я всем сказал и всегда говорю: если нравится айкидо, но нет денег, чтобы оплачивать тренировки, – ты все равно должен ходить.

Деньги важны, без них нельзя существовать. Но гораздо важнее человеческие отношения. Я был в такой же ситуации, когда учился у тренера и в семье не было денег.

Думаю, если люди увидят, что в современное время всего этого зарабатывания денег еще остались человеческие отношения, мир будет лучше. Люди станут относиться друг к другу добрее, будут улыбаться. Это важно.


Артем Степин, http://www.sports.ru/tribuna/blogs/odukhevremeni/756746.html

15.04.2015, 6341 просмотр.